В 2015-м году, за три года до смерти, писатель Амос Оз в одном из интервью высказал свое мнение (недовольство) по поводу увольнения судейской коллегии комитета премии Израиля в области литературы и о протестах писателей, которые возникли после этого увольнения. Зная о причастности тогдашнего премьер-министра Беньямина Нетаньяху к этой истории, Оз сказал: «Я знаю Нетаньяху с 12 лет, а ему тогда было три года…», и рассказал присутствующим о своих детских воспоминаниях:

«Мои родители часто водили меня к дяде (профессору Иосифу Клаузнеру). Супруги Нетаньяху также были постоянными гостями на субботнем чаепитии у дяди. У маленького мальчика Биби была привычка — ползать под столом и запутывать шнурки гостей. Однажды мне это надоело, и я пнул его ногой по голове. С того дня я съедаю себя чувством вины: «Либо я слишком сильно ударил, и это все моя вина, либо я недостаточно сильно ударил, и тогда это тоже моя вина».

            Позже, когда писателя спросили, знает ли он как Натанияху относится к литературе, он с улыбкой рассказал:» … ему (Биби) было лет 12-13, когда он вместе с Йони подрабатывал посыльным в магазине у Стемацкого, на улице Герцль. И Стемацкий жаловался, что пока Биби приносит одну посылку, Йони успевает отнести три. Надеюсь, что он читал эти книги, пока разносил!   

            Итак, судя по вступлению, вы уже догадались – речь пойдет о Биби. Казалось бы – где я, тель-авивский гид, и где лучезарный обитатель иерусалимской резиденции?  Но ведь Беньямин Натанияху родился в Тель-Авиве, где и прожил с родителями до 1955-го года.  Так что, ничего странного.

            И все-таки, я расскажу вам о Биби. Только не о том Биби, а о Биби… из Яффо. Я расскажу вам о Хадже-Али Биби аль-Шахаби. О совсем другом Биби!

            В последние несколько лет из-за строительства трамвайных путей яффский бульвар Иерушалаим перекрыт. И каждые несколько недель из-за того же строительства приходится искать новые дороги в Яффо – в объезд пробок и в объезд стройки.  Очень часто мне приходится проезжать по улице с радующим названием «Газа». Улица имени Газы – такие улицы есть и в Иерусалиме, и в других городах нашей необъятной страны. Во всех городах, откуда в прошлом начиналась дорога в Газу. Но именно яффская улица Газы поражает обилием неплохо сохранившихся зданий, построенных в конце 19-го — начале 20-го века. Об одном из таких зданий я бы и хотел рассказать. Точнее, не столько о здании – камни, они и есть камни, а о судьбах людей, имевших к этому зданию отношение.

            Речь пойдет о доме номер 13 построенном в конце 19 века на улице, которая в то время вела в Газу и юг страны. Владелец дома, эфенди Биби, или, как его называли те, кто относился к нему с уважением и почетом — Хадж Али Биби аль-Шахаби, богатый землевладелец, сделавший состояние на строительных подрядах и ​​на проектах в области строительства. Восточнее рядом с домом «эфенди Биби» когда-то находился роскошный фруктовый сад в шестьдесят дунамов (60 000 кв. метров), в котором работал один единственный человек — Абу Фарис, крестьянин из бедной яффской семьи. Абу Фарис начал работать на семью аль-Шахаби еще подростком, пользовался полным доверием хозяев, которые даже оставили ему дом, когда покинули Яффо.

Биби

            Первоначально это был классический «беерия» — дом с внутренним колодцем. Он был прост, в нем было только то, что было необходимо для выращивания апельсинов в близлежащем саду. То есть дом строился уже после того, как Биби аль-Шахаби начал выращивать апельсины. Под зданием был вырыт колодец, вода их которого поступала в находящийся рядом бассейн для орошения. Вода из колодца откачивалась с помощью популярного механизма «Антилья», который приводился в действие осликом или мулом, и заливалась в открытый бассейн рядом со зданием на его южной стороне, из которого она текла по каналам в близлежащий апельсиновый сад.

            Через несколько лет, «на волне экономического успеха», Биби решил дом достроить и перестроить. По турецким законам, если бы он снёс здание полностью, ему пришлось бы оформлять все документы на свою недвижимость заново, поэтому он просто «надстроил» его. Во время реконструкции и расширения дома эфенди, была усовершенствована и оросительная система – механизм на ослином приводе был заменен механическим насосом.

Строительство прошло несколько этапов: был значительно увеличен склад, надстроен второй этаж, рядом с оросительным бассейном был построен еще один – для купания. В итоге, после нескольких лет работы была построена великолепная вилла, которая использовалась как семейная резиденция.           

Старая внешняя лестница вела сразу на второй этаж, но после реконструкции здания была добавлена ​​еще одна, внутренняя лестница, широкая, с мраморными столбиками и специальными креплениями на ступенях – для ковра. Черепица на крыше дома была привезена из Марселя, арочные окна украшали витражи, изготовленные итальянским мастером, (к сожалению, нигде не сохранилось его имя), а в верхнем холле — изящные перегородки, украшенные ручной лепниной. Стены украшены рисунками, а пол в доме был устлан расписной плиткой. Дом был окружен высоким забором с двумя воротами — большими воротами для въезда автомобилей и вьючных животных, перевозящих апельсины, и меньшими воротами для входа пешеходов.

            Семья Биби покинула Палестину в самом начале Войны за Независимость и оставила свой дом на попечение Абу Фариса и его семьи, чтобы они ухаживали и за фруктовым садом. После войны зданию был применен Закон об оставленном имуществе, сначала оно был передано Амидару (организация, управляющая социальным жильем), но затем было продано частному владельцу. Здание перестроено в промышленное (изуродовано).

            В 1951 году здесь начала работать столярная мастерская, а позже – небольшое молочное производство. Несмотря на все изменения и смены владельцев, которые претерпело здание, в том числе период, когда в нем находилась гимназия Соколова-Лаор, Абу Фарис продолжал жить с женой и двумя детьми на втором этаже в просторной квартире с очень большим холлом, с высокими потолками, несколькими спальнями, кухней и туалетом. Он также имел эксклюзивный выход на крышу здания.

            В какой-то момент Абу Фарис перестал ухаживать за садом, потому что ему некуда было сбывать апельсины. Он отгородил сад от дома самодельным забором и разрешил соседям бесплатно собирать там фрукты. Вечерами среди цитрусовых деревьев стали встречаться влюблённые парочки, «сад Биби», как его называли местные жители превратился в одно из самых романтических мест в Яффо.

            Но ни одно доброе дело не остается безнаказанным. И очень быстро из места романтического сад становится местом криминальным. Здесь устраивали свои встречи и разборки местные преступные группировки.

            В начале 70-х годов государство Израиль решило простроить на этом месте больницу. Деньги на ее строительство пожертвовал бизнесмен Шаулем Айзенбергом, поэтому строящаяся больница получила его имя. Работы велись несколько лет, и были внезарно остановлены за несколько дней до войны Судного дня (независимо от войны). После окончания войны строительство так и не возобновилось, поскольку стало ясно, что нет необходимости в дополнительной больнице в нескольких сот метрах от новой большой больницы «Вольфсон», который уже в стадии строительства. Недостроенный остов больницы простоял в запустении в течение десятилетий, пока его не снесли и построили на этом месте колледж Тель-Авив-Яффо.

            После того, как здание было куплено Ави Хавером и сетью «Анкори», Абу Фарис получил полную финансовую компенсацию и переехал в другой район Яффо. То есть все это время он со своей семьей продолжал жить в доме Биби.

            Как же так? А все оказалось очень просто. Уезжая из Палестины, владелец дома эфенди Биби встретился с руководством организации «Хагана» и попросил их не трогать дом и его работника. Что он им предложил взамен? Сын Абу Фареса рассказал мне, что у Биби был большой склад оружия и за несколько дней до отъезда этот склад «опустел». Возможно, он передал это оружие «Хагане». Другие арабские соседи верят в то, что Биби сотрудничал со службой разведки «Хаганы» и после отъезда продолжал сотрудничество с Моссадом. Правду мы так и не узнаем.

            И тут закономерный вопрос – а причем тут Нетаньяху? Наверно не причем… Просто одни люди умеют договариваться, а другие – нет.

            И еще один вопрос – а что с этим зданием сегодня? А это уже совсем другая история! 

Барон русский, император германский, проповедник американский и болгарский еврей из Греции на одном небольшом пятачке земли.
Американская колония в Яффо — вы хотите узнать, где встречались американский лже-проповедник и немецкие темплеры?
Где встречались немецкий кайзер и основоположник сионизма?
А, может быть, вы хотите выпить кофе под тем самым деревом, под котороым когда-то пили кофе великий тель-авивский писатель и лучший тель-авивский художник? Или услышать легенду о любви русского барона и эфиопской принцессы?
Тогда вам сюда — в американскую колонию Яффо. Вас ждут незабываемые впечатления и необыкновенные истории.
А из Американской колонии мы отправимся в один из самых интересных кварталов Тель-Авива — Флорентин. Этот квартал был создан почти сто лет назад выходцами из Греции и Турции, и сохранил свою самобытность и колорит.

Итак, в пятницу, 24-го сентября, в 10 часов утра.
Место встречи — у дома 19 по улице Эйлат. Там же и стоянка.
Запись тут или по телефону 054-7773100
Стоимость экскурсии — 80 шекелей, дети бесплатно.
Экскурсию ведет Борис Брестовицкий

В субботу 14-го августа, в 10 часов утра, состоится экскурсия «Яффо в 101-й раз», — рассказ о древнем городе для тех, кто там бывал и для тех, кто впервые в этом сказочном городе.
«Да я сто раз бывал в Яффо» — скажет вам практически любой израильтянин, да и многие гости страны там бывали множество раз. Чем еще может удивить этот древний молодой город? Любовь, страх, степные песни, еврейские притчи, греческие мифы и египетские легенды…
Какие тайны хранят летучие мыши дома мамлюков?
Что делал на скалах Яффо герой Персей?
О чем думал Наполеон, глядя на великое море?
Куда стреляла «праздничная» пушка?
С какими мыслями апостол Петр отправился отсюда в Рим? Стены древнего города помнят египетских фараонов и персидских царей, рыцарей, с крестами на мантиях, мамлюков с их кривыми саблями, французских кавалеристов и британских солдат.
Этим стенам есть, чем поделиться с нами.
И я приглашаю вас на экскурсию «Яффо в 101-й раз»! Да, именно в 101-й, но в этот раз — со мной!
Я поделюсь с вами самым сокровенными тайнами Яффо. Да, в 101-й раз, но в этот раз это будет увлекательно и не скучно!
В субботу, 14-го августа, в 10 часов утра.
Место встречи — у Часовой Башни в Яффо.
Стоимость экскурсии — 80 шекелей для взрослых, дети бесплатно. Продолжительность — 3,5 — 4 часа.
Запись тут (в комментариях) или по телефону 054-7773100. Можно оставить СМС.

Яффские дворцы.

Я влюбился в Тель-Авив с первой минуты, с первого взгляда. Даже не буду сейчас повторно об этом рассказывать, ибо объяснений в любви лучшему городу мира у меня достаточно.
А вот с Яффо мои отношения складывались не просто. Первый визит в Яффо – декабрь 1990-го года. Яффо был как сжатая пружина, все ждали взрыва. Война в Заливе (Персидский залив) вот-вот должна была начаться, и жители Яффо ее ждали – каждый по-своему. Я ходил по улицам, чувствуя спиной ледяные взгляды арабов, непонимающие – местных евреев.  Я ведь был в Израиле всего три месяца и это было заметно по одежде, по незагоревшей коже, по выражению глаз и, даже, по прическе. (Из-за моей прически меня и сегодня, 30 лет спустя, часто принимают за иностранца).
Улицы Яффо были не многолюдны и грязны. Старые ободранные здания производили удручающее впечатление. На площади Часов шла большая стройка, но зато я сразу увидел там знакомые буквы – Сохнут. Я поднялся на яффский холм и увидел море и Тель-Авив.  Тель-Авив оттуда мне показался еще красивее, а Яффо – наоборот.
Позже как-то не складывались мои с «Красоткой» отношения. (Яффо – красивая, иврит). Пока кто-то из друзей или знакомых не попросил отремонтировать какой-то советский агрегат, или радиоприемник или швейную машинку, я уже не помню. Для ремонта понабились запасные части, и в магазине электроники на бульваре Хар Цион мне посоветовали поискать на Блошином рынке в Яффо. Так я впервые узнал о существовании этого места. И отправился на поиски. А учитывая место и время – это оказалось настоящее приключение.
Приключение? 1991-й год! Смартфонов нет, GPS-ов нет, интернета нет. В Израиле доступны два средства навигации – «спроси прохожего» и карты, выдранные из телефонного справочника «Желтые страницы». Вот по последним я и ориентировался. Естественно, на этих картах не были обозначены улицы с односторонним движением, которых в Яффо большинство, или улицы, находящиеся в ремонте (перманентное состояние яффских улиц). Поэтому поездка, которая, судя по карте, должна была занять минут 15, заняла почти час. И тогда я впервые увидел то, что позже назвал «яффские дворцы». Это старые здания, построенные богатыми жителями Яффо – как арабами, так и евреями, а также армянами, греками, поляками и тд, в конце 19-го — начале 20-го века.
После объединения Яффо и Тель-Авива городские власти почти бесконтрольно давали разрешения на ремонт и реконструкцию этих зданий. И те, кто мог себе это позволить, превращали их в маленькие дворцы.





Эти здания редко видны прямо с центральных улиц. Их нет на бульваре Иерушалим или на улице Йефет. Они спрятались внутри, в узких яффских переулках. Но с тех пор, как мы с Яффо нашли общий язык, с тех пор, как «средиземноморская красотка» скинула для меня свой хиджаб (хиджаб, паранжда, бурка, химар, никаб, чадра – разновидности мусульманского женского головного убора, прикрывающего лицо в той или иной степени), я часами брожу по яффским закоулкам, и каждый раз нахожу все новые и новые яффские дворцы!

Свой среди чужих. Часть 1            

В середине апреля 1921-го года комендант полиции Яффо (которому подчинялась и полиция Тель-Авива) получил необычную просьбу. Объединение профсоюзов трудящихся Палестины* обратилось к нему за получением разрешения для проведения… первомайской демонстрации. Впервые в истории Палестины. Несколькими днями позже подобная просьба пришла и от тель-авивского отделения коммунистической партии Палестины. После рассмотрения этих просьб, полицейское начальство приняло решение: профсоюзам разрешить, коммунистам – запретить.

            Но, ни у кого на лбу не написано, что он – коммунист. И коммунисты Тель-Авива 1-го мая 1921-го года присоединились к колонне трудящихся и киббуцников.

Эта демонстрация, начавшаяся как веселый праздник, закончилась дракой.  Группа молодых арабов из Яффо, вооруженная дубинками, железными прутьями или просто камнями, напала на идущую вдоль моря колонну.  Нападавшие не учли важный фактор – это была демонстрация трудящихся. В колонне практически не было ни врачей, ни адвокатов – рабочие, фермеры, киббуцники, то есть люди, привыкшие к физическому труду. И «профсоюзы» дали отпор, надавав как следует нападавшим. Разочарованные неудачей молодчики вернулись в Яффо зализывать раны. Но проиграть бой, не означает покориться или простить. И ближе к обеду, отдохнувшие и воспрявшие духом бандиты, которых к этому времени стало значительно больше, решили отомстить. Но не «профсоюзам», которые к этому времени практически забыли о нападении, и продолжали весело отмечать Первомай, а ни в чем ни повинным и беззащитным евреям Яффо. И толпа погромщиков побежала по улице Аджами (сегодня это улица Йефет), избивая встречных евреев и громя их лавки и магазины.

            Не забывайте, это 1921-й год, еврейского государства еще не существует. Нет еще еврейской армии, нет и еврейской полиции, если не считать отдельных служащих.  И защищать евреев Яффо должна была британская полиция. В сущности, это и есть «британский мандат», то есть не только право на управление этой территорией, но обязанность соблюдать и защищать на ней порядок. Но британская армия и полиция в этот день просто «самоизолировались», уклоняясь от своих прямых обязанностей. И погромщики, почувствовав абсолютную безнаказанность и отсутствие какого-либо контроля со стороны властей, стали врываться в еврейские дома.

            В это время, когда еще не существовало Центров абсорбции, встречей и временным размещением еврейских репатриантов занималось несколько организаций. Они же финансировали так называемые «дома репатриантов» — «батей оле» или «батей холуцим».  Это были частные дома или даже квартиры, где проживали евреи-палестинцы, которые были готовы принять у себя репатриантов на некоторое время и помочь им с обустройством. Был такой дом и на улице Аджами, и проживала в нем семья выходцев из России – Дова и Иегуда Черкасские.  На самом деле это был даже не один дом, а три здания, по адресу Йефет 34. В одном из зданий проживали супруги Черкасские с тремя детьми, во втором был офис Хаима Файнберга, который занимался приемом репатриантов в яффском порту, а в третьем было устроено общежитие репатриантов.

семья Черкасских

            1-го мая 1921-го года «гостями» Черкасских были две семьи, приехавшие за пару дней до этого. Когда в Яффо начались беспорядки, спасаясь от погромщиков, во двор вбежало еще несколько десятков евреев – жителей Яффо и владельцев близлежащих лавок. Все они тщетно взывали к помощи британской полиции, но их призывы остались неуслышанными. Забаррикадировавшись во дворе, они с напряжением ждали своей участи. Когда погромщики начали ломиться, было ясно, что хлипкие ворота не выдержат напора. Часть евреев смогло укрыться в соседней французской больнице, но и там места было очень мало. И когда ворота не выдержали, бандиты, вооруженные ножами, железными прутьями и дубинками, ворвались во двор, круша и убивая все и всех. Ни одного полицейского или солдата поблизости не было. Шестеро арабских полицейских, которые должны были охранять «дом репатриантов», не только отказались выполнять свои прямые обязанности, но и помогли открыть ворота и вместе с погромщиками стали громить дом. 37-летняя Дова вместе со своим старшим сыном, которому ровно за день до этих событий исполнилось 13 лет, собрала мужчин и молодых ребят, и в течении 45 минут они сдерживали нападавших, в то время как ее муж Иегуда пытался спрятать немощных стариков и женщин с маленькими детьми. Евреи были брошены британскими властями на произвол судьбы. Как только погромщики ворвались во двор, в течение нескольких минут были убиты 11 человек из более чем 60-ти находившихся там, включая и супругов Черкасских.           Казалось, еще несколько минут и погромщики убьют всех, в том и числе и осиротевших детей Иегуды и Довы. Но, неожиданно во дворе послышались выстрелы, и сразу стало тихо. Перед погромщиками с пистолетом в руке стоял британский офицер. Один! Один, но в его глазах была видна такая сила и такой гнев, что погромщики мгновенно исчезли сквозь проломленные ворота.

Бейт Холуцим

            Этим офицером был майор Лайонелл Мансел Джун, военный комендант яффского порта. Он с самого начала погрома пытался бороться с бандитами, бросаясь от одной стычки к другой. Он уже спас еврейских торговцев на рынке, смог вывести в безопасное место тех, кто был спрятан арабскими соседями. Джун прибыл в «Бейт Халуц» как раз в тот момент, когда погромщики начали ломать двери комнат, в которых спрятались евреи после того, как 46 их товарищей были убиты или ранены. Лайонелл Джун спас много жизней в тот день. И об этом скромном герое будет мой рассказ.

Похороны жертв погрома 1-го мая 1921-го года

Герой и его сердце. Часть 2

              Когда Верховный комиссар Палестины Герберт Самуэль создал комиссию для расследования беспорядков 1-2 мая 1921-го, первым перед ней выступил майор Джун. К этому времени он уженаписал подробный отчет о произошедшим в тот день в Яффо, и помог восстановить для Комиссии точный график событий. Лайонелл Джун показал, что находился в районе рынка Сук Аль Салахио (сегодня это Блошиный рынок Яффо), помогая найти убежища для спасшихся евреев, когда молодой человек, Нисель Розенберг, попросил его помочь спасти людей в доме новых репатриантов. Прибежав на место и увидев весь ужас погрома Джун выстрелил несколько раз из своего пистолета в воздух. Испугавшись расправы толпа погромщиков разбежалась.

Джун описывал крики ужаса успевших спрятаться репатриантов, которые видели в нем своего спасителя. Позже Джун получил сообщение о том, что толпа бандитов пытается проникнуть в близлежащую французскую больницу, куда доставляли первых раненых, и ему удалось прогнать и этих погромщиков. Арабы, проживавшие в соседних домах, рассказали ему о евреях, которых они прячут, и Джун спас их тоже. Позже Джуену рассказали о шести евреях, скрывающихся на крыше дома вквартале Аджами, и ему удалось спасти их за несколько минут до прибытия погромщиков. Отважный офицер также дал показания об арабах, которых он спас вечером того же дня, когда евреи пытались отомстить им.

2 мая в доме губернатора Яффо  был созван Чрезвычайный Комитет. Губернатор приказал майору Джуну предоставить 18 старых винтовок солдатам еврейского батальона в Тель-Авиве под командованием капитана Яффе, чтобы защитить город. Появление вооруженных еврейских солдат вызвало недовольство среди арабов, и они обвинили Джуна в сотрудничестве с евреями. (В письменном заявлении, представленном в Комиссию, Джуен пожаловался на плохое отношение к нему после беспорядков, и отсутствие поддержки со стороны своего начальства.) Ведь он принес винтовки по приказу губернатора, но последний не предпринял никаких шагов, чтобы воспрепятствовать слухами сплетням. Майор Джун писал в отчете, что ему угрожали, а через несколько дней после погрома его жена и дети, также проживавшие в Яффо, были закиданы камнями и получили легкие ранения. Он также рассказал, что его лодка без его ведома использовалась для сброса динамита в море, и арабы обвиняли его в сбросе арабских тел в море. В своем гневном письме он написал:

« Я естественно протестовал против этих ужасных обвинений и возражал против того, чтобы быть буфером для ошибок, допущенных другими.  И это, конечно, расстраивало определенных людей. Я готов принять удар, но не готов быть виноватым. Моя портовая полиция оказала мне наиболее ценную помощь, чтобы помочь мне остановить убийства и грабежи. Они также защищали 100 еврейских иммигрантов, которые находились в убежище возле набережной… странно сказать, что единственная часть города, защищенная от убийств и грабежей иммигрантов, находилась под охраной полицейской службы порта, подчиненной мне, и все же заместитель начальника полиции считает, что с ними плохо обращались, и они были переведены от меня .

Письмо, подписанное 183 евреями Тель-Авива и Яффо, было отправлено Верховному комиссару, в котором они благодарили майора Джуна и просили наградить его за храбрость. Через несколько дней после событий Шмуэль Тульковски, известный сионистский лидер, который работал с Хаимом Вейцманом над Декларацией Бальфура в 1917 году, написал комиссару:

« Правительство обязано поблагодарить майора Джуна, и только его за то, что вместо нескольких десятков убитых в Доме Репатриантов не было сотен. Потому, что это именномайор Джун, который в одиночестве и со значительным личным риском вошел в дом вскоре после того, как полиция ушла со своих постов, изгнал арабскую толпу и остановил бойню. Он не позволил оголтелой толпе ограбить или убить сотни новых жертв. Вот почему они сейчас пытаются всеми силами заставить правительство уволить его ».

Позже Тульковски в своих мемуарах рассказал, что до празднования Декларации Бальфура 2 ноября 1921 года, существовал страх перед еще одной вспышкой насилия, и майор Джун отвечал за защиту Тель-Авива. И что он сотрудничал с новой организацией Хагана (обороны — иврит) в ее подготовке и обучении. Кроме того, Тулковский рассекретил историю о готовящемся покушении наВерховного комиссара Герберта Самуэля, который прибыл в Яффо 30 июня 1920 года.  После получения сообщения о заговоре с целью убийства его самого, Тульковский получил информацию из различных источников о том, что готовится покушение на жизнь Верховного Комиссара. Тульковский связался с Менахемом Усишкиным (видным сионистским лидером), который тоже получил подобную информацию. Усишкин сказал ему, что сионистская организация, которая располагала собственными источниками информации, передала британским военным властям имена 10 членов убийц, присланных из Дамаска для казни Верховного комиссара.

Шмуэль Толстовский

Именно тогда Тульковский попросил своего друга, майора Джуна проверить у майора Джонсона(заместителя командующего полицией Палестины полковника Перси Брамли) в Иерусалиме, намерены ли власти действовать. Ответ состоял в том, что ничего не было сделано, и никаких шагов не предпринималось и никаких действий не готовится. Джонсон и Джун были приглашены в дом Тульковского, и Вейцману в Лондоне была составлена ​​телеграмма: « Возьми все необходимые средства для безопасного прибытия мекутан» (мекутан — по закону, по правилам,идиш). Джонсону было предложено отправить телеграмму из его иерусалимского офиса через телеграфный центр. Предполагалось, что Вейцман уведомит британское Министерство Иностранных Дел, поскольку он не доверял британским офицерам в Иерусалиме. Джонсон сначала отказался отправить телеграмму, и сделал это только после того, как Тульковский предупредил его, что, если что-нибудь случится с Гербертом Самуэлем, он, Тульковский, уведомит правительство, что майор Джонсон знал о заговоре.

            И 23 июня поступил из Лондона телеграмма-приказ генералу Булсу, главнокомандующему английскими войсками в Палестине, предпринять необходимые шаги для обеспечения безопасности Верховного Комиссара.

В тот же день приказ был отправлен и губернатору Яффо. Шмуэль Тульковский узнал об этом через час от работников телеграфа. Тульковский подошел к губернатору, который приказал, чтобы его заместитель, Кэмпбелл, был ответственным за все мероприятия по обеспечению безопасности Верховного Комиссара в Яффо и Тель-Авиве. Именно Тульковски передал Кэмпбеллу имена членов террористической группы, готовившей покушение, и предложил помощь в планировании операции, поскольку знал, что Кэмпбелл не доверяет подчинявшейся ему арабской полиции. Тульковский также сообщил об этом доктору Дэвиду Эйдеру, главе Сионистскго Комитета Яффо. Давид Эйдеопопросил Авраама Шапира, командира отряда самообороны поселения Петах-Тиква, присоединиться к защите Герберта Самуэля.

Тульковский написал в своих мемуарах, что Давид Шапиро приехал к нему домой с майором Джуном, и они составили план действий. Заместителя губернатора Кемпбелла, попросили организовать наблюдение за подозреваемыми арабами и попытаться арестовать их. Тульковский также попросил своего друга Али Мустаакина (араба-христианина, сотрудничавшего с британской разведкой, а затем ставшего заместителем мэра Яффо) мобилизовать 300 своих людей для охраны маршрута из Яффы в Лиду (сегодня это город Лод), где Верховный Комиссар должен был сесть на поезд.

План состоял в том, чтобы подменить 12 арабских полицейских из подразделения порта Яффо12-ю бойцами еврейского батальона. Майор Джун поехал в Иерусалим и привез оттуда новые комплекты обмундирования для «подменной» команды. Шапиро должен был быть одет как капрал, с черной повязкой на руке.

Рано утром 30 июня1920-го года майор Джун приказал подчиненным ему арабским полицейским отправиться в Сидна Али, к северу от Тель-Авива, (сегодня это Герцелия Питуах) дляпоиска секретной еврейской радиостанции (придуманной). Вскоре после этого группа еврейских «полицейских» под командованием капрала Шапиро строем вошла в порт.

Отряд Давида Шапиро сопровождал Верховного Комиссара Герберта Самэля на протяжении всей церемонии его прибытия в Яффо. После церемонии все участники собрались в доме Тульковского, чтобы поднять бокал вина за успех. Давид Шапиро сказал, что эта история будет звучать абсолютно безумно в будущем, и никто не поверит, что это могло произойти. Он предложил пойти к известному фотографу Аврааму Соскину, чтобы сделать снимок участников этих событий на будущее. Много лет спустя среди фотографий, сделанных во время церемонии прибытия Герберта Самуэля, был найден снимок, на котором были опознаны Давид Шапиро и майор Лайонелл Джун, охранявшие Комиссара.

Вот так английский майор, без приказов свыше, по собственному велению души, спас Верховного Комиссара Палестины Герберта Самуэля и десятки новых репатриантов от рук арабских бандитов. (И арабских граждан от рук еврейских мстителей).  Но на этом рано ставить точку в истории майора Лайонелла Джуна.

слева направо Шмуэль Тольковский, майор Джун, Герберт Самуэль и Давид Шапиро

Закончив свою службу в Палестине осенью 1924-го года, майор Джун не вернулся в Великобританию, а остался в Тель-Авиве. В короткой газетной статье отмечалось, что в начале 1925 года Джун был рекомендован Хаимом Вейцманом, позднее первым президентом Израиля, и Меером Дизенгофом, первым мэром Тель-Авива, на должность управляющего… первой еврейской судоходной компанией, Американской Палестинской линией. К сожалению, эта судоходная компания просуществовала около года. Всего три рейса из Нью-Йорка в Яффо. Но это были первые в истории пароходные рейсы, которые осуществлялись под еврейским флагом.

            Вскоре после закрытия компании, всего шесть месяцев спустя, Лайонелл Джун создал компанию, которая распространяла счетчики такси по всему Ближнему Востоку. В апреле 1929 года он был управляющим павильона автомобилей на  «Левнтской выставке», открывшейся в Тель-Авиве.

Флаг Американо-Палестинских линий — первой еврейской судоходной компании

В 1930 году Джун был уволен из британского армии в запас, но во время Второй Мировой войны его снова мобилизовали, присвоив звание полговника. Он служил в разведке в Египте и умер 1 июля 1943 года в возрасте 64 лет. Обстоятельства его смерти неизвестны. Полковник Лайонелл Манселл Джун похоронен на Гелиопольском британском военном кладбище. Простой надгробный камень, с датой рождения и смерти не может рассказать  необычную историю его жизни.

А ведь и я рассказал самую малость… Продолжение следует