Я читаю новости в интернете и удивляюсь. Люди жалуются на скуку. «Нечем заняться!» — это главная проблема карантина. «Умираю от скуки!»

И это при том, что у каждого есть дома интернет, мобильные телефоны и таблеты, компьютеры и компьютерные приставки, телевизоры и кабельное телевидение, а также такие технологические чудеса 21-го века как YouTube, Netflix, Amazon Prime и Apple TV.  Я уже не говорю о дигитальных и аудиокнигах, домашних спортивных тренажерах, которые помогают заниматься спортом и одновременно слушать любимый роман. «Скучно!»

А ведь я еще помню те дремучие времена, когда книги были только бумажными, а музыка – на виниловых пластинках, которые звучали не более 30 минут, а потом надо было поменять сторону. В телевизоре было две программы, в киоске было две газеты, а в жизни – две правды.  И динозавры ходили по улицам. Вот такой я древний. Или память у меня хорошая, к сожалению.

Я только что рассказал вам о времени, когда Тель-Авив был «городом-призраком». Но в это тяжелое время всем хочется положительных эмоций. И я решил рассказать о том, как Тель-Авив развлекался. Нет, не сейчас – сейчас все массовые развлечения запрещены. Я хочу рассказать о том, как город развлекался тогда, когда еще не было ни интернета, ни телевизоров, ни, даже, радио. О том, как город развлекался сто и даже более ста лет назад.

Если мы перенесемся в Тель-Авив, скажем, 1910-го года, то город мы не узнаем. Да, гордые тель-авивцы называли место своего проживания городом даже тогда, когда в нем было менее сотни домов и не более 500 жителей. Не зря город называют «первый еврейский город». Городом он был более всего из-за гордости своих горожан.

В Тель-Авиве 1910-го была школа, гимназия «Герцелия», была библиотека – в доме Менахема Полака, была музыка – пианино Зины Дизенгоф, супруги первого мэра, который как раз в этом году и был избран на свой пост. А больше в городе ничего не было.

И если тель-авивцы хотели как-то развлечься и отвлечься, то выбор был невелик. Можно было посидеть дом с книжкой…. Можно было пройтись по улицам города, по всем пяти улицам и одному переулку, вежливо кланяясь встречным прохожим, снимая шляпу и задавая традиционный вопрос:«וואָס ס פּאַסירן?» — что слышно?

А можно пойти в Яффо. Но Тель-Авив был далеко от Яффо.  Нет, идти было близко, может, полчаса. Тель-Авив был далек от Яффо ментально, психологически. Так далеко, дальше, чем от Эйлата сегодня.

В своих воспоминаниях герой моего прошлого очерка Саадия Шошани, который вырос в Тель-Авиве и вместе с Тель-Авивом, рассказывал: «Молодежь уходила в дюны. Уединиться. Или собирались у кого-то дома. Долго не сидели, старались до полуночи разойтись по домам. Тогда еще было чего бояться на ночных улицах Тель-Авива, как сегодня в Иерусалиме (цитата из выступления Саадии Шошани в доме Ицхака Бен-Цви в 1961-м году). А уж если шли в Яффо, то обычно шли в кафе Лифшица. Там можно было поиграть в биллиард или просто почесать языками. Или выпить с дамой чаю из пузатого самовара, который старик Лифшиц привез из самой Варшавы.

Нахум Гутман — Кафе в Яффо

Саадия Шошани выступает в доме И. Бен-Цви

Некоторые, самые прогрессивные, отправлялись в кафе Зарифа, на улице Буструс, недалеко от гостиницы «Каминиц». Чай там было хуже, зато кофе по-турецки – крепче. Но дело вовсе не в кофе.  У Зарифа показывали кино. «Реиноа» — так называли тогда синематограф. Главным волшебником, то есть, киномехаником, был Вилли Милеенс, христистианин из Бельгии, который вместе с братом Адольфом работал в немецком цирке Момэрта.

Вилли сам рассказывал о цирке. Кстати, приехавший из Гамбурга цирк Момэрта тоже был еще одним «источником развлечений». Цирк, который Момэрт годами собирал по всей Европе, был довольно большим по тем временам. В нем было 9 львов и 9 тигров, волки и гиены, 30 обезьян, лошади и коза. Зачем нужна была коза?  Одним из самых необычных номеров цирка Момэрта было совместное выступление гиены, пони и козы. Они вместе бегали по арене и не трогали друг друга. Были в цирке, конечно, и люди. Только акробатов-танцоров было тридцать человек. Как и обезьян. А еще были клоуны, силачи, жонглеры и музыканты. Цирк размещался на пустыре в Маньшие, яффском пригороде, граничившем с Неве-Цедеком. Шатер был таким большим, что в цирке помещался весь Тель-Авив и еще были места для яффских арабов. Яффские арабы семьями приходили в цирк. Вот иерусалимцам приходилось хуже. Они всегда жили беднее. Билет в цирк на семью для них был недосягаем.  Состояние.  На базаре в Яффо иерусалимцы, как евреи, так и арабы, продавали свои вещи в обмен на билеты в цирк.

Но мы не о них, мы о цирке.   И о Вилли.  Вилли и его брат были из цирковой семьи акробатов. В труппе была также их мать и сестра. Отец умер (после травмы) когда братья были еще маленькими.  Когда братьям исполнилось 16, вся семья ушла из цирка. Цирк как раз перебирался в Хайфу. Они еще помогли загрузить все на огромные телеги, запряженные шестеркой мулов, и, взяв расчет, остались в Яффо. Они мечтали получить какую-то нормальную профессию, бродить с цирком им надоело. Деньги, которые у них были, они отдали знакомому, который по делам ехал в Париж, и попросили его купить кинопроектор и несколько фильмов.  Они решили открыть в Яффо кинотеатр. Почему именно в Яффо? Как потом рассказывал Вилли, — «… в больших городах уже были кинотеатры, Тель-Авив был слишком мал, в деревнях люди были слишком примитивны, а вот Яффо, как нам тогда казалось, идеально подходил.»

Да, в Яффо было много европейцев, даже больше, чем в Иерусалиме. И в начале 1911-го года братья получили посылку – киноаппарат, и ящик с фильмами, которых должно было хватить на полгода. «Мы договорились с Зарифом, и вечерами начали показывать фильмы в его кафе на улице Буструс, прямо напротив Часовой башни. (там сейчас находится ресторан «Кахиль»)», — рассказывает Вилли. «Вечерами мы крутили кино, а днем учились. Адольф учился механике в слесарной мастерской яффского армянина, а я подрабатывал на заводе у немца Вагнера, в той, что у железнодорожной станции. Мама стала прачкой, обстирывала соседей. Одним из соседей был мельник Голомб, вот тогда мы и подружились с его сыном Элиягу.

Рувен Рубин — Кафе в Яффо

Но кино и биллиард – это не все развлечение тель-авивцев. Некоторые из них принимали гостей у себя дома. Тут выделялся Дизенгоф. В его дома на бульваре Ротшильд собиралась аристократия. Ну а как же? Во-первых, Дизенгоф говорил и на французском и на русском.  А именно на этих языках говорили интеллигентные европейцы того времени. Во-вторых, в его доме было пианино и Зина, его жена, умела на нем играть. В доме Дизенгофа принимали всех почетных гостей.

Зина Дизенгоф — первая леди Тель-Авива

дом Меира Дизенгоф

Местные, особенно молодежь, собирались в соседнем доме – у доктора Хисина. У доктора были две дочери на выданье, обе – очень красивые.

В доме Элиягу Берлина, у самовара, за чашкой чая, собиралась городская интеллигенция. У Берлина был граммофон и какие-то особенные чашки, которые он привез с великой осторожностью из самого Петербурга. Там спорили о политике, о будущем.

Те, кто хотел поспорить о прошлом, собирались в доме Мордехая Хилеля Ха-Коэна. Там учили иврит, Тору, спорили о толковании Священных книг.

Учителя гимназии и некоторые старшеклассники собирались или в доме учителя Ихиели, либо в доме Кришевского, что жил прямо напротив гимназии.

Подростки любили собираться в доме Акивы-Арье Вайса. Вайс был затейником, изобретателем, и дочек у него было много.

Когда жаркое солнце уходило за дюны, там же, у дома Вайса, собирались на променад нарядно одетые люди. Весь променад – до рельсов и назад. Шли неспешно, чтобы успеть перемыть косточки всем.

Но ведь и «всех» было немного.  Город был маленький.

Но скучно не было!