Недавно на просторах интернета мне попалась заметка о кинотеатре «Эден»  (Рай) – первом тель-авивском кинотеатре. Ох, как меня удивила эта заметка. Киномехаником в ней описывался человек, который умер за год до открытия кинотеатра, 20-летние школьники там пишут письмо турецкому губернатору с угрозами – и губернатор их слушается. Внук-киномеханик старше своего дедушки-владельца кинотеатра на 16 лет…   короче заметка изобиловала неточностями.  И читая ее, я вспомнил, что при всей моей любви к тель-авивской истории, подробного рассказа о самом первом кинотеатре города у меня нигде нет. На своих экскурсиях я, конечно, рассказываю его историю, но ведь на моих экскурсиях бывают не все те, кому может быть интересна эта история. Так что, импульс получен и вот она – история кинотеатра «Эден».
Но сначала небольшой пролог о том, как я собирался рассказать эту необыкновенную историю и необыкновенными участниками. Несколько лет назад я встречался с удивительным человеком – Одедом Абарбанелем. Его внучка проходила срочную службу на той же военной базе ВВС, где и мой сын. Нашлись общие знакомые, которые и помогли мне с ним встретиться. Мне очень хотелось узнать подробнее про угон самолета, которым командовал Одед. Да и просто познакомиться с легендарным пилотом, выпускником самого первого курса летчиков ВВС Израиля было не менее интересно.
Беседа сразу как-то не задалась. То ли у меня было мало опыта подобных интервью, то ли Одеду надоели расспросы о его героическом прошлом (заслуженном!), но отвечал он на вопросы неохотно и односложно. Я понимал, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет. И тогда, словно вытащив последний козырь, я спросил его – помнит ли он своего деда?
— Ты знаешь, кто был мой дед? – Одед явно был удивлен.
— Конечно, знаю, причем и со стороны папы и со стороны мамы, — ответил я, в надежде разговорить его хотя бы на эту тему.
Одед явно преобразился. И я понял, что тут нам удастся поговорить. Наша беседа продлилась часа полтора. Я не стал записывать ее на диктофон, посчитав это нетактичным (раз уж я не догадался получить разрешение на это в самом начале беседы) и делал заметки в своем блокноте. Естественно, Одед показал мне некоторые фотографии и старые письма – он с большим интересом отнесся к моему увлечению. Видимо коренному израильтянину сложно понять, что "русский" может серьезно заниматься изучением истории Тель-Авива.
Я объяснил Одеду, что я не пишу для СМИ, и что все услышанное будет использовано на моих экскурсиях и, может быть, в моей книге о Тель-Авиве. Одед пожелал мне удачи, сокрушаясь, что так и не выучил русский язык.
-Моего дядю тоже звали Борис, — говорит мне вслед Одед, делая правильное ударение в моем имени, — он был очень веселый человек…  И я, не зная что на это сказать, улыбнулся, закрывая за собой дверь. Но, закрывая одну дверь, мы открываем другую, в новую историю. Так и  я, распрощавшись с ним, ушел переваривать услышанное и увиденное, чтобы открыть новую дверь…

В начале 1913 года мэр молодого Тель-Авива Меир Дизенгоф посетил с визитом Александрию. (Отношения с Египтом тогда были намного лучшее, чем сегодня.) Среди прочих вещей, увиденных в Египте, на  Дизенгофа произвело впечатление изобретение братьев Люмьер. Синема!!! Не то, чтобы Дизенгоф не знал, что это такое – все-таки он учился в Сорбоне, но когда он вернулся домой, у него уже созрело твердое решение —  пришло время строительства кинотеатра и в Тель-Авиве. В городе, население которого едва перевалило за тысячу человек, строительство кинотеатра, это проект, сравнимый разве что, со строительством Эйфелевой башни в Париже. То есть проект особый, и для его воплощения в жизнь нужен был особый человек. И так человек в Тель-Авиве был. Звали его Моше Абарбанель, дед летчика Одеда Абарбанеля.
В 1812-м году, когда Наполеон напал на Россию, его огромное войско сопровождал не менее огромный обоз. Тысячи рабочих полевых кухонь, квартмейстеры, ветеринары и т.д и т.п. Среди всех этих рабочих был корсиканский еврей по фамилии Абарбанель. Французская армия двинулась на Москву, а Абарбанель "застрял" в Ковно – сегодня это город Каунас. Что происходило с ним в Ковно – не известно. Но несколько поколений спустя семья Абарбанель переехала в украинский город Кременчуг, где в 1878-м году и родился Моше Абарбанель. (Кстати, в 2010-м году мне довелось сопровождать по Тель-Авиву туристов из бывшего СССР и девичья фамилия одной милой женщины была… Абарбанель).
Моше Абарбанель получил очень хорошее, по тем временам, воспитание. Это, а еще и выдающиеся личные качества, позволили ему стать уже в молодые годы весьма успешным бизнесменом. Он был владельцем нескольких мануфактурных магазинов, приносящих довольно высокий доход. Кроме того, Моше был большим поклонником музыки и театра. Он сам неоднократно организовывал в Кременчуге гастроли столичных театров и оркестров и даже создал еврейский музыкальный театр. Когда его сыновья – Хаим и Зеев – подросли, он решил и им дать хорошее образование. Но в царской России действовала "процентная норма" – количество евреев в высших и средних учебных заведениях было ограничено. И в августе 1911-го года Моше Абарбанель привозит своих старших сыновей в Тель-Авив для обучения в гимназии "Герцелия".

(Моше Абарбанель —  фотография из газеты "Давар")
Летом 1912-го года супруга Моше Абарбанеля – Хая приехала в Тель-Авив вместе с тремя младшими дочерьми, чтобы навестить сыновей, которых она не видела почти год. Хая, женщина смелая и образованная, владевшая несколькими языками, не только проведала Хаима и Зеева, но достаточно много успела попутешествовать по Эрец Исраэль. Страна и люди ей очень понравились, и, вернувшись в Тель-Авив, где она проживала в гостинице, она пишет письмо мужу, в котором сообщает ему о своем решении остаться в Эрец Исраель. Она предлагает Моше продать все движимое и недвижимое имущество и переехать навсегда на Святую землю. Естественно, это не было спонтанным решением – Моше для того и послал супругу с дочерьми, чтобы они подтвердили его стремление переехать в Эрец Исраель. И в середине 1913-го года, распродав все, Моше Абарбанель приезжает уже навсегда. Семейное предание гласит, что кроме денег и ценных бумаг, по просьбе жены он привез с собой…  два мешка картошки, которая в те времена была тут большой редкостью.
Семья Абарбанель на первых порах снимает две комнаты в доме Изерских – Шмуэля и Мирьям. (Позже, когда в Тель-Авиве был построен второй кинотеатр – «Офир» на улице Грузенберг, Изерские открыли при этом кинотеатре библиотеку и, по примеру своих бывших квартирантов, стали совладельцами »Офира» вместе с семьей Карассо.)
Но жить сложа руки – это не для Моше Абарбанеля.  Он ищет применения своим способностям (и деньгам).  В разговоре с Акивой Вайсом, он предлагает ему построить в Тель-Авиве…  трамвай.  Вайс не был против этой идеи, даже предлагал соединить трамвайной линией Тель-Авив и Яффо. Но окончательное решение было, конечно же, за поселковым советом во главе с Меиром Дизенгофом.  Дизенгоф же, с карандашом и бумагой в руках, доказал Моше Абарбанелю, что трамвай будет не рентабельным – слишком уж мало жителей в Тель-Авиве. Видя насколько Абарбанель «горит», Дизенгоф делится с ним своей мечтой – в Тель-Авиве нет большого зала, для собраний, для каких-то мероприятий. А еще в Тель-Авиве до сих пор нет кинотеатра. Даже в Яффо уже крутят кино в кафе, а в Тель-Авиве – нет! Дизенгоф был очень умным человеком и понимал, что лучший способ убедить Абарбанеля – дать ему самому прийти к этому решению. И через несколько дней Моше Абарбанель пришел к Дизенгофу уже со «своим» решением – «давайте построим кинотеатр!» На том и порешили – построить кинотеатр, зал которого будет предоставляться городу бесплатно для проведения городских мероприятий.
Дизенгоф выделяет участок в самом начале улицы Лилиенблюм. Но Дизенгоф никогда не делал ничего просто так – на пустыре, который он выделил для строительства будущего кинотеатра, периодически разбивали свой лагерь кочевники-бедуины.  Они не плохо относились к жителям Тель-Авива, но это не мешало им промышлять мелким воровством. Ссориться с ними Дизенгоф не хотел и видел в будущем строительстве замечательную возможность «отодвинуть» бедуинский лагерь за линию железной дороги.
Итак – есть место, есть инициативные люди – значит можно приступать к строительству?